30 декабря 2011 22:14

«Принимать меры жесткой экономии казначейство должно во время бума, а не спада», заявил Джон Мейнард Кейнс в 1937 году, незадолго до того, как Рузвельт доказал его правоту, попытавшись преждевременно сбалансировать бюджет, в результате чего экономика, до того постепенно восстанавливавшаяся, пережила жестокую рецессию. Сокращение государственных расходов в период экономического спада только углубляет спад; меры экономии следует отложить до той поры, когда восстановление станет уверенным.

Увы, в конце 2010 и начале 2011 года политики и политиканы большинства стран западного мира уверовали в то, что они лучше всех знают, как выйти из кризиса: по их мнению, нужно сосредоточить усилия на дефиците бюджета, а не на занятости, несмотря на то, что наши экономики только начали оправляться от спада, последовавшего за финансовым кризисом. И, действуя на основе своих антикейнсианских воззрений, они в конечном итоге вновь доказали правоту Кейнса.

Разумеется, заявляя об этом, я противоречу общепринятому мнению. В частности, в Вашингтоне тот факт, что пакет мер по стимулированию экономики, принятых Обамой, не привел к буму в сфере занятости, обычно считается подтверждением того, что государственные расходы не могут создать рабочие места. Но те из нас, кто удосужился сопоставить цифры, с самого начала понимали, что объем финансирования, предусмотренный законом 2009 года о восстановлении и реинвестировании, был слишком незначительным, учитывая глубину спада, причем более чем на треть оно состояло из сравнительно неэффективных налоговых льгот. Кроме того, мы предвидели негативную политическую реакцию.

Так что подлинное испытание кейнсианской экономической теории уготовили не попытки правительства США разогреть экономику, результаты которых были практически сведены на нет сокращениями на уровне штатов и органов местного самоуправления, а европейские страны вроде Греции и Ирландии, которым пришлось принять меры жесткой экономии в качестве условия получения экстренных займов и пережить экономический спад уровня Великой депрессии, когда снижение реального ВВП измерялось двузначными цифрами.

Согласно идеологии, которой подчинена значительная часть нашего политического дискурса, ничего подобного не должно было произойти. В марте 2011 года республиканцы из совместного комитета Конгресса по экономике опубликовали доклад, озаглавленный «Меньше тратить, меньше брать взаймы — рецепт экономического роста». В нем высмеивались опасения по поводу того, что сокращение расходов в условиях спада усугубит спад, утверждая, что сокращение расходов повысит доверие потребителей и бизнеса и что это может привести к ускорению, а не замедлению роста.

Им следовало бы знать уже тогда: исторические примеры предполагаемой эффективности «ограничения расходов с целью стимулирования экономического роста» давно оказались несостоятельными. Кроме того, в середине 2010 года многие правые преждевременно объявили об успехе Ирландии, сокращавшей расходы, после чего наблюдали за углублением ирландского спада и улетучиванием последних остатков доверия инвесторов.

Кстати, что удивительно — это происходит вновь и вновь. Были громкие заявления о том, что Ирландия добилась перелома, доказав, что меры жесткой экономии работают, а затем озвучивались цифры, которые были все такими же плачевными.

Однако требования немедленного сокращения расходов продолжали доминировать в политической риторике, что имело пагубные последствия для экономики США. Действительно, на федеральном уровне не принималось новых мер экономии, но по мере иссякания средств, предусмотренных законом о стимулировании экономики, и продолжения сокращения расходов властями штатов и органами местного самоуправления по причине безденежья, экономия приобрела «пассивный» характер.

Теперь вы можете заявить, что у Греции и Ирландии не было иного выбора, кроме экономии — в противном случае их ожидал бы дефолт по долговым обязательствам и выход из еврозоны. Но еще один урок 2011 года состоит в том, что у Америки выбор был и есть; хотя Вашингтон и озабочен исключительно дефицитом, финансовые рынки сигнализируют, что надо наращивать заимствования.

Между тем, этого тоже не должно было произойти. Мы вступили в 2011 год на фоне мрачных предостережений о долговом кризисе по греческому образцу, который должен был разразиться, как только Федеральная резервная система перестанет покупать облигации, или рейтинговые агентства понизят нас в статусе, или суперпуперкомитет не достигнет договоренности, или что-нибудь еще в этом роде. Но в июне ФРС остановила свою программу скупки облигаций; в августе Standard & Poor’s понизило рейтинг Америки; в ноябре суперкомитет зашел в тупик; а стоимость кредитов в Америке продолжала падать. Фактически в настоящий момент американские облигации, защищенные от инфляции, приносят негативный процент: инвесторы готовы платить Америке за то, чтобы она держала их деньги.

Итог таков, что в 2011 году наша политическая элита, одержимая краткосрочным дефицитом, который даже не представляет собой проблемы, усугубила настоящую проблему — проседание экономики и массовую безработицу.

Хорошая новость состоит в том, что президент Обама наконец-то начал бороться с преждевременными попытками ввести меры экономии — и, похоже, он побеждает в политической битве. Возможно, в ближайшие годы мы все-таки последуем совету Кейнса, который остается таким же действенным, как и 75 лет назад.