Переговоры между Белградом и Приштиной находятся в тупике. На этом фоне звучат различные заявления и предлагаются варианты решения проблемы «балканского узла». Например, раздел Косова, при котором северная часть отойдет Сербии, а южная все-таки получит независимость.

На днях американский специалист по международному праву Ричард Фалк заявил, что это – одна из возможностей, но зависит она от воли заинтересованных сторон, такое решение навязать нельзя. При этом достаточно часто звучит и идея выхода Республики Сербской из состава Боснии и Герцеговины, а также ее вхождения в состав Сербии.

По итогам распада СФРЮ образовалось шесть государств (Косово не в счет). Однако образование этих государств не положило конец балканским противоречиям. Пожалуй, главное их сосредоточие – Босния и Герцеговина. Территориальное устройство БиГ закреплено Дейтонским соглашением, по которому страна состоит из республики Сербской и Мусульмано-хорватской федерации.

Республика Сербская экономически, а следовательно – и политически успешнее своего «соседа по государству». И это дает основание президенту РС Милораду Додику регулярно выступать с критикой, порой в самой экстравагантной форме. «Дай Бог, чтобы распалась как можно быстрее«, — сказал он недавно про БиГ, попутно назвав ее “гнилой страной” (трула земля).

В марте 2010 в интервью “Голосу России” Милорад Додик был заметно мягче, но в целом вел разговор о том же. Говоря о приверженности Дейтону, Додик заявил: “Несмотря на то, что мы уважаем принцип территориальной целостности, я никогда не исключал и сейчас не исключаю, что Республика Сербская может и должна в определенный момент, когда будут созданы необходимые условия, вынести решение о своем статусе, использовать свое демократическое право”.

Фактически речь идет о том, что Республика Сербская оставляет за собой право на выход из БиГ. Сербский политолог и главный редактор портала “Фронтал.рс” Даниел Симич говорит, что идея независимости Республики Сербской чрезвычайно популярна:

«Если бы референдум состоялся завтра, за это бы проголосовали более 99%. Идея независимости, а затем и в какой-то форме союза с Сербией, и далее жива. После 1995 года Республика Сербская оказалась под оккупацией 45 тысяч натовцев, которые вершили правосудие, как им приходило в голову, плюс 10–15 лет деятельности неправительственных организаций, которые систематически пытались ослабить эту идею и превратить сербскую идентичность в боснийскую.

Этот процесс не привел к ожидаемым результатам, особенно если подумать, сколько денег вложено с Запада. Более успешной оказалась деятельность института Верховного представителя по Боснии и Герцеговине: на тему независимости было наложено табу, а партии, которые пытались заговаривать об этом, подвергались различным санкциям. Затем, в 2006-м, после второго прихода к власти Милорада Додика и вывода натовских войск в направлении Афганистана и Ирака, идея независимости вновь оказалась на повестке дня».

При этом нарушения Дейтонского соглашения, о котором неизбежно будут говорить в случае отделения Республики Сербской от БиГ, мало кого потрясут, так как сам по себе этот документ уже исковеркан сверх меры, объясняет Даниел Симич:

«Дейтонское соглашение может войти в историю как самый нарушаемый правовой акт, прежде всего со стороны Верховных представителей. Они могли менять законно выбранных представителей Республики Сербской или вмешиваться в Конституцию. Дейтон нарушается сплошь и рядом: например, в тексте соглашения говорится, что у Республики Сербской и Мусульманско-хорватской федерации могут быть свои армии, своя монетарная и образовательная политика. Под давлением Верховных представителей более 55 прерогатив государственности было отменено».

На самом деле уже сейчас Республика Сербская — в значительной мере независимое государство, разумеется, в рамках Дейтона, отметил профессор факультета политических наук Университета в Баня- Луке, директор Центра международных отношений Милош Шолая:

«Все же сейчас Дейтон определяет форму существования РС и Мусульманско-хорватской федерации, в рамках которого свои интересы защищают три государственно-образующих народа БиГ: сербы, бошняки и хорваты. Существующее положение дел было бы сложно поменять, только если в будущем покажется, что для стабильности и большей эффективности страны и региона в целом будет лучше, если БиГ будет устроена по другим принципам».

Параллельно в воздухе витает идея разделения Косова и присоединения северной части (населенной в основном сербами) к Сербии. Эту идею, в частности, озвучивал премьер Сербии Ивица Дачич, правда, оговариваясь, что это частная позиция. Лидер непризнанного Косова Хашим Тачи вообще оставил аналитиков в недоумении, заявив, что раздел Косова подразумевает изменение границ для как минимум шести государств. Что за тектонические сдвиги напророчил Тачи – остается лишь гадать: то ли это угроза территориальных притязаний на другие территории, где проживают албанцы (Македония, Греция, Черногория), то ли завуалированное предупреждение Республике Сербской и Сербии.

А может быть, все трое знакомы с комментарием американского политолога Теда Карпентера, который еще в 2010 году говорил, что Косово для Сербии потеряно, но сербов могло бы устроить в качестве “компенсации” объединение с Республикой Сербской? “Это не было бы идеальным решением, никто бы в полной мере не был счастлив от этого, но это лучше нынешней политики США и ЕС, которая выглядит так, что все на территории бывшей Югославии имеют право на отделение, кроме сербов”, — сказал тогда Карпентер.

Напоследок просто вспомним, что и Томислав Николич, нынешний президент Сербии, в бытность еще заместителем председателя Сербской радикальной партии заявлял, что большинство жителей Сербии, Черногории и РС хотят жить в одном государстве и “этот процесс нельзя остановить”.